За борт, в землю, но не людям

Два года назад в газете «Труд» в статье «Как тонет палтус» я прочитал о том, как суда в Баренцевом море ловят креветок, а пойманный прилов, который в десятки или сотни раз больше улова,- треску, скумбрию, палтус, ставриду, камбалу, салаку и другую морскую рыбу выбрасывают за борт судна. Что ж, знакомая картина...

Тридцать лет прошло с того времени, когда я ловил рыбу на сейнерах в Охотском море и точно так же выбрасывал ее за борт судна. В районе лова вели промысел множество сейнеров и траулеров, а база (судно-завод по переработке рыбы) была    всего одна.

Судам приходилось выстраиваться в очередь и ждать помногу часов на жаре, рыба портилась...

В пасмурную погоду попадалась одна треска - крупная, красивая. В другом районе ловился только палтус, причем такой величины и веса, что одному человеку было просто физически не под силу перевернуть или сдвинуть его на палубе судна с брюха на спину.

Но нам была нужна камбала, а ее всегда попадалось лишь 100 килограммов на три или четыре тонны трески, скумбрии, палтуса или разнорыбицы.

Вот так каждые полчаса поднимали трал и за сутки выбрасывали за борт несколько десятков тонн травмированных трески, палтуса, ставриды и других рыб, вытряхивали их гнить в море.

Наша бесхозяйственность общеизвестна. Старые промысловики помнят, как смеялись японские рыбаки, слышавшие переговоры между нашими судами по рации: «Рыбы нет, один минтай!»

Теперь и у нас поняли, что это тоже рыба, причем вкусная. Тем не менее хека, кильку, салаку, тот же минтай до сего времени перерабатывают в муку (при этом биологическая ценность продукта снижается в сотни раз) - так ее легче транспортировать и бросать под открытым небом, если нет складов.

Благодаря телевидению и прессе стал общеизвестным факт, как летом прошлого года на Сахалине закапывали  в  землю  лосося,  не имея возможностей для его заготовки впрок.

И это на фоне того, что инспектора рыбоохраны тщательно охраняют лососевых рыб и от браконьеров, и от местного населения. Каково же было узнать о массовом уничтожении лосося людям, которые уже забыли вкус не только икры, но и самой этой рыбы?

Когда-то я тоже бегал за браконьерами, отгоняя их от заповедников. А надо было не в рот другим заглядывать, а заботиться о чистоте рек. Ведь в Приморском крае в иных реках рыбы было больше, чем воды.

Прошло уже много лет, но порочная и гонебная практика уничтожения рыбы и морских запасов осталась прежней. Когда же, наконец, наше хозяйствование примет цивилизованные формы? Ведь в конце концов просто стыдно!