Автор: Артем Подсекаев | 26.12.2009 7671
Сверкающим майским утром мы вышли из автомашины на берегу реки Кубрь, в пятнадцати километрах от ее впадения в реку Нерль. Но, несмотря на хорошую погоду и соблазнительные места, встречавшиеся нам на каждом шагу, ловля ни на спиннинг, ни на проводочную удочку успеха не принесла. Только изредка попадался на червя в заводях у травы некрупный окунь.
Пройдя со спиннингом вниз по реке километра два, я на мелком, заросшем травой перекате еще издали заметил мощные всплески каких-то крупных рыб.
Всплески возникали одновременно в двух-трех местах — то на середине реки, то у самого берега. Сначала мне показалось, что это бьет шереспер, но, когда я, полный надежды, крадучись, чуть не ползком подобрался к берегу переката, на котором рос всего один небольшой ивовый куст и выглянул из-за него, я увидел необычную картину: в разных местах переката, среди длинных прядей колеблющейся на течении травы, головой против течения небольшими стаями по 2— 5 штук стояли какие-то крупные рыбы с серой спиной и светлыми боками.
Иногда некоторые рыбы стремительно срывались с места и проносились по перекату в разных направлениях, почти выскакивая на поверхность, всплескивая на разворотах. Некоторые стаи временами заводили какую-то карусель, словно преследуя друг друга по кругу.
Периодически всплески и «игра» прекращались, и рыбы словно исчезали с переката, с тем чтобы через 10-15 минут появиться вновь. Несколько спиннинговых забросов поперек переката не дали результата: «шересперы» только немного отодвигались от блесны, когда она проходила близко от их носа.
Они так же совершенно не пугались появления людей на высоком берегу против переката. Ко мне подошли мои товарищи по поездке, и мы, не маскируясь, стояли на берегу и любовались рыбами, которые временами проплывали в нескольких метрах от берега, прямо против нас. Но вот одна из рыб почти выбросилась из воды, показав светлый широкий бок с золотистым отливом. Лещ!
Но что же делают лещи на быстром перекате глубиной около 1 — 1,5 м, да еще в верхних слоях воды? Кормятся? Мечут икру? Вероятно, ни то, ни другое, так как место для икрометания было неподходящее; кормились же они, по-видимому, в тот момент, когда периодически исчезали с переката — выше и ниже его — в более глубоких и более тихих местах. В один из таких моментов мне удалось в проводку на глубине около 1,5 м в 100 метрах выше переката на навозного червя поймать приличного леща весом свыше 1,5 кг. Сравнивая его с теми, которые плескались на перекате, можно было заметить, что некоторые из них были в 1,5—2 раза крупнее. Этот лещ оказался единственным в нашем улове.
Наблюдение за игрой лещей на перекате в прозрачной мелкой воде доставило нам большое удовольствие. Следует отметить, что проходившие по берегу время от времени спиннингисты ошибались так же, как и мы: они еще издали начинали подкрадываться к перекату, предвкушая борьбу с крупным жерехом. Дома, в Москве, я попытался в литературе найти объяснение явлению, которое нам удалось наблюдать.
Оказалось, что нечто подобное описывается Л. П. Сабанеевым, у которого сказано: «Судя по всему, за несколько времени до икрометания (за день, за два) лещи предварительно «разбивают» икру, т. е. приводят ее в жидкое состояние, с какою целью выпрыгивают из воды, полощутся в нем и бегают друг за другом, трутся, толкаются». Вероятно, это было действительно так, потому что икра, которую я обнаружил у пойманного мною леща, была еще твердая и не готовая для икрометания.
В тени
В июле в Подмосковье стояла исключительно жаркая и тихая погода. Плотва хорошо ловилась на кузнечика в «окнах» среди подводной растительности на озере Сенеж. Однако, как только солнышко начинало припекать, часов с шести утра клев в «окнах» почти полностью прекращался. Как-то днем, спасаясь от жарких солнечных лучей, я подплыл на лодке в тень, к тростникам, стоящим стеной по плавучим берегам устья реки Сестры, недалеко от Малинового острова.
Первый же заброс в тень у самой кромки тростников дал результат. Продвигаясь осторожно вдоль этой кромки и делая забросы, я обнаружил, что клев отнюдь не прекратился, как мне это показалось ранним утром: крупная плотва брала хорошо даже после 10 часов утра, и только потому, что она стояла в тени, так как при забросе насадки за теневую границу, поклевок не наблюдалось. Плотва брала на глубине 40- 60 см от поверхности воды.
Сверкающим майским утром мы вышли из автомашины на берегу реки Кубрь, в пятнадцати километрах от ее впадения в реку Нерль. Но, несмотря на хорошую погоду и соблазнительные места, встречавшиеся нам на каждом шагу, ловля ни на спиннинг, ни на проводочную удочку успеха не принесла. Только изредка попадался на червя в заводях у травы некрупный окунь.
Пройдя со спиннингом вниз по реке километра два, я на мелком, заросшем травой перекате еще издали заметил мощные всплески каких-то крупных рыб.
Всплески возникали одновременно в двух-трех местах — то на середине реки, то у самого берега. Сначала мне показалось, что это бьет шереспер, но, когда я, полный надежды, крадучись, чуть не ползком подобрался к берегу переката, на котором рос всего один небольшой ивовый куст и выглянул из-за него, я увидел необычную картину: в разных местах переката, среди длинных прядей колеблющейся на течении травы, головой против течения небольшими стаями по 2— 5 штук стояли какие-то крупные рыбы с серой спиной и светлыми боками.
Иногда некоторые рыбы стремительно срывались с места и проносились по перекату в разных направлениях, почти выскакивая на поверхность, всплескивая на разворотах. Некоторые стаи временами заводили какую-то карусель, словно преследуя друг друга по кругу.
Периодически всплески и «игра» прекращались, и рыбы словно исчезали с переката, с тем чтобы через 10-15 минут появиться вновь. Несколько спиннинговых забросов поперек переката не дали результата: «шересперы» только немного отодвигались от блесны, когда она проходила близко от их носа.
Они так же совершенно не пугались появления людей на высоком берегу против переката. Ко мне подошли мои товарищи по поездке, и мы, не маскируясь, стояли на берегу и любовались рыбами, которые временами проплывали в нескольких метрах от берега, прямо против нас. Но вот одна из рыб почти выбросилась из воды, показав светлый широкий бок с золотистым отливом. Лещ!
Но что же делают лещи на быстром перекате глубиной около 1 — 1,5 м, да еще в верхних слоях воды? Кормятся? Мечут икру? Вероятно, ни то, ни другое, так как место для икрометания было неподходящее; кормились же они, по-видимому, в тот момент, когда периодически исчезали с переката — выше и ниже его — в более глубоких и более тихих местах. В один из таких моментов мне удалось в проводку на глубине около 1,5 м в 100 метрах выше переката на навозного червя поймать приличного леща весом свыше 1,5 кг. Сравнивая его с теми, которые плескались на перекате, можно было заметить, что некоторые из них были в 1,5—2 раза крупнее. Этот лещ оказался единственным в нашем улове.
Наблюдение за игрой лещей на перекате в прозрачной мелкой воде доставило нам большое удовольствие. Следует отметить, что проходившие по берегу время от времени спиннингисты ошибались так же, как и мы: они еще издали начинали подкрадываться к перекату, предвкушая борьбу с крупным жерехом. Дома, в Москве, я попытался в литературе найти объяснение явлению, которое нам удалось наблюдать.
Оказалось, что нечто подобное описывается Л. П. Сабанеевым, у которого сказано: «Судя по всему, за несколько времени до икрометания (за день, за два) лещи предварительно «разбивают» икру, т. е. приводят ее в жидкое состояние, с какою целью выпрыгивают из воды, полощутся в нем и бегают друг за другом, трутся, толкаются». Вероятно, это было действительно так, потому что икра, которую я обнаружил у пойманного мною леща, была еще твердая и не готовая для икрометания.
В тени
В июле в Подмосковье стояла исключительно жаркая и тихая погода. Плотва хорошо ловилась на кузнечика в «окнах» среди подводной растительности на озере Сенеж. Однако, как только солнышко начинало припекать, часов с шести утра клев в «окнах» почти полностью прекращался. Как-то днем, спасаясь от жарких солнечных лучей, я подплыл на лодке в тень, к тростникам, стоящим стеной по плавучим берегам устья реки Сестры, недалеко от Малинового острова.
Первый же заброс в тень у самой кромки тростников дал результат. Продвигаясь осторожно вдоль этой кромки и делая забросы, я обнаружил, что клев отнюдь не прекратился, как мне это показалось ранним утром: крупная плотва брала хорошо даже после 10 часов утра, и только потому, что она стояла в тени, так как при забросе насадки за теневую границу, поклевок не наблюдалось. Плотва брала на глубине 40- 60 см от поверхности воды.
